Поющая во тьме  - Эрика Адамс

– Убирайся!

Лекс обхватил её голову и зажал рот ладонью, свирепо сверкая глазами.

– Тише, не так громко… – прошептал он.

Но злость уже закипела внутри, Ани впилась зубами в ладонь, сжимая челюсти изо всех сил. Он зашипел от боли и отпустил руку, но тут же схватил её в охапку и прижал к себе, крепко стискивая в объятиях. Так сильно, что казалось ещё немного – и раздавит.

– Это всего лишь маскировка для того, чтобы проникнуть внутрь храма.

– А мне кажется, что ты уже продал свою душонку в обмен на помилование.

Ани вложила в эти слова всё презрение, на которое была способна, и попыталась вырваться. Бесполезно. Лекс держал крепко, прижимая к себе. Против воли её тело расслабилось, согреваясь обжигающими теплом его тела, такого знакомого и желанного. Хотелось завернуться в него с головой, как в одеяло, просто вдыхая его запах.

– Мне плевать на всех выдуманных божков, вместе взятых. Но мне не плевать на тебя. Я не могу оставить тебя здесь.

Его слова, произносимые шепотом у ее уха, успокаивали и согревали. Отчаянно хотелось довериться этим обещаниям, так сладко звучащим в ледяных стенах камеры. Но это было невозможно… Она с трудом отстранилась, отрывая себя от него с сожалением, и отошла к стене с небольшим окошком высоко вверху.

– Что меня ждёт? Какое кровавое зрелище готовят жрецы?

Он сжал челюсти и упрямо сказал:

– Я не допущу этого. Скорее хендальцы захлебнутся в собственной крови, чем я позволю им…

– Что они хотят сделать?.. – она не дала Лексу договорить и требовательно посмотрела на него. – Говори сейчас же, или проваливай.

– Они хотят лишить тьму возможности смотреть и говорить, а после напоить луну кровью, – нехотя произнёс он.

– Выколоть глаза и лишить языка, а после перерезать глотку. Называй вещи своими именами, Лекс, или яд их молитв уже успел разъесть твой мозг?

Она прошлась по камере, обошла вокруг Лекса и остановилась напротив.

– Ты же всегда хотел избавиться от меня. Возможно, это произойдёт не так, как ты задумывал. Но тебе стоит ликовать. Наконец-то твоя месть осуществится, и ты вздохнёшь облегчённо. Наконец-то твоё сердце будет биться без боли.

Ани слабо улыбнулась и положила руку Лексу на грудь, ощущая, как бешено колотится его сердце, будто желая вырваться из клетки. Он накрыл ее пальцы своей рукой.

– Я не могу это допустить. Я знаю, что ты не призывала тьму в Хендал. Эти ублюдки держат в узде тех, кто поклоняется их выдуманным божкам, повелевая этим тупым стадом, играя на их страхах.

– Не все легенды лгут, Лекс. Откуда, по-твоему, взялись тени?..

– Мне нет до этого никакого дела. Просто знай, что я приду за тобой и будь готова последовать за мной.

– А что если я не хочу? Что если мне надоело делить себя пополам с жутким нечто? Тебе даже в голову не могло прийти, что я могу страстно желать избавления?

Лекс раздраженно провел рукой по бритой голове, словно желая стереть с кожи отметины.

– Это безумие, Ани. Ты должна жить.

– Помнится, я задолжала тебе ещё одну жизнь? Сами небеса вернут тебе этот долг сполна. А теперь оставь меня.

Ани отошла к стене, ожидая, когда он вновь завяжет узлы на её руках и погрузит мир в темноту. Лекс небрежно повязал узлы и кое-как замотал глаза. Верёвки не впивались в кожу, а повязка не давила на глаза. Забота и тревога о ней одинаково радовали и ранили. Ей хотелось, чтобы Лекс поскорее убрался с глаз долой и не мучил своим присутствием.

– Я всё равно сделаю так, как считаю нужным.

Она усмехнулась: кто бы сомневался. Разве для этого упрямца когда-то имело значение чьё-нибудь мнение, кроме его собственного?

На секунду показалось, что всё получится. Только на секунду. А затем мысли вновь будто сорвались с цепей и принялись биться внутри головы. Они рвали и царапали его изнутри острыми когтями сомнений, словно крысы, запертые в подожженном доме без возможности выбраться наружу. Поэтому они сгрызали его заживо, подтачивая и без того призрачную надежду на удачный исход. План Лекса был прост, даже слишком прост. На подобное мог решиться только отчаявшийся безумец или слишком наглый вор, убеждённый в том, что удача улыбается ему постоянно. Сейчас он был и тем, и другим. Иного выбора у него не было.

Лекс глубоко вздохнул, пытаясь усмирить бушующие мысли, и решительно направился в сторону главной залы Храма, где обычно проводил большую часть времени Верховный жрец. Он беспрепятственно прошёл через открытые двери и ступил на гладкую плитку пола.

Лексу преградил путь высокий, крепкий жрец с вытянутым лицом и теснил в сторону.

– Верховный желает отдохнуть…

– Оставь его, – прозвучал равнодушный голос Жреца.

Лекс подошёл к подножию, опустился на колени, целуя пол у стоп Верховного жреца. В последний раз, промелькнуло в голове. Больше он не станет пресмыкаться.

– Что привело тебя ко мне?

– Просьба, Верховный. Я прошу Вас лишь об одном. Окажите мне честь и выслушайте мою историю.

– Твою историю? – лицо жреца скривилось в высокомерной усмешке. – Я видел всё твоё прошлое, я вижу твоё настоящее, Волей богини я обладаю способностью заглянуть в твоё будущее. Возможное будущее. Что мне от твоей истории?

– Вы видели всё, Верховный. Но любая душа обнажается во время исповеди сильнее, чем если вы просто заглянете внутрь неё. Я хочу вступить в новую эпоху, которая наступит после того, как вы воздадите Богине должное, полностью очистившимся. Я уже решил посвятить себя Служению Богине и хочу встретить ее благодать кристально чистым и прозрачным для её взгляда.

Жрец задумчиво поглаживал пальцами подлокотник.

– Ты думаешь, мне интересна твоя история? Она перестаёт иметь значение в тот самый момент, когда ты встаёшь на путь служения Богине.

– Воистину, Верховный, – Лекс смиренно склонился, – но что ещё остаётся делать вам, наделённым мудростью и способным видеть сквозь время, если не собирать истории, нанизывая их словно бусины, чтобы в нужный момент подобрать слова и привести подобающий пример?

Жрец тихо рассмеялся.

– Твои слова – мёд для моих ушей. При должном старании из тебя может выйти неплохой служитель Богини. Начинай…

Лекс покосился на преемника, который сидел по левую руку от жреца.

– То, что я вам собираюсь рассказать, будет понятно лишь избранному Богиней и предназначено только для одного, умеющего усмирять тьму одним лишь словом, – вкрадчиво произнёс Лекс. Внешне он сохранял спокойствие, но внутри него бушевали эмоции. Сейчас или никогда. Он сделал ставку на алчность и жажду власти жреца, решив, что тот не захочет делиться ценной информацией даже с самыми приближёнными. Но что… если он ошибся?